Материал из Сямозеро.ру
 
(не показано 9 промежуточных версий этого же участника)
Строка 1: Строка 1:
 
=Вера Сергеева: О моих сямозерских корнях, семье, войне, жизни в Кяргяле=
 
=Вера Сергеева: О моих сямозерских корнях, семье, войне, жизни в Кяргяле=
{{tracking|[[Сямозерье]]|[[Мастерская]]|[[Сергеева Вера Андреевна|Рассказы и стихи о Кяргяле Веры Сергеевой]] | О моих сямозерских корнях, семье, войне, жизни в Кяргяле}}
+
{{tracking|[[Сямозерье]]|[[Мастерская]]|[[Сергеева Вера Андреевна|Рассказы и стихи о Кяргяле Веры Сергеевой]] | О моих сямозерских корнях, семье, войне, жизни в Кяргяле. Детство. Семья.}}
 +
 
  
 
{{цитата|  
 
{{цитата|  
[[image:1992C0699-035.JPG‎|thumb|right|350px|<small>Кяргяла, 1992.</small>]]
+
[[image:IMG_0918_a.jpg|thumb|right|400px|<small>Дом Чиккуевых в Кяргяле. 2004.</small>]]
::Я родилась в озерном краю,  
+
::'''Я родилась в озерном краю,  
::Где белые-белые ночи,
+
::'''Где белые-белые ночи,
::Где калевальские руны поют.
+
::'''Где калевальские руны поют.
::Край мой красивый очень!
+
::'''Край мой красивый очень!
::Кивач, Кижи, Валаам &mdash;   
+
::'''Кивач, Кижи, Валаам &mdash;   
::Известные в мире места.
+
::'''Известные в мире места.
::Повсюду &mdash;  и тут, и там
+
::'''Повсюду &mdash;  и тут, и там
::Карельская красота.
+
::'''Карельская красота.
::Карелия моя, Карелия &mdash;  
+
::'''Карелия моя, Карелия &mdash;  
::Край жемчужных озер.
+
::'''Край жемчужных озер.
::Люблю тебя, Карелия,
+
::'''Люблю тебя, Карелия,
::Я с детских пор.
+
::'''Я с детских пор.
 
 
  
 
Моя малая милая родина ждет меня, пока во&nbsp;мне теплится жизнь.
 
Моя малая милая родина ждет меня, пока во&nbsp;мне теплится жизнь.
Строка 22: Строка 22:
 
Жизнь прожить&nbsp;&mdash; не&nbsp;поле перебежать. Много сейчас пишут о&nbsp;Сямозере. Мне хочется поделиться мыслями о&nbsp;моей малой родине на&nbsp;чудесном берегу замечательного [[Сямозеро|озера Сямозера]]&nbsp;&mdash; маленькой прекрасной деревеньке [[Кяргялa]]. Теперь ее&nbsp;присоединили к&nbsp;[[Деревня Сямозеро|деревне Сямозеро]].
 
Жизнь прожить&nbsp;&mdash; не&nbsp;поле перебежать. Много сейчас пишут о&nbsp;Сямозере. Мне хочется поделиться мыслями о&nbsp;моей малой родине на&nbsp;чудесном берегу замечательного [[Сямозеро|озера Сямозера]]&nbsp;&mdash; маленькой прекрасной деревеньке [[Кяргялa]]. Теперь ее&nbsp;присоединили к&nbsp;[[Деревня Сямозеро|деревне Сямозеро]].
  
 +
[[image:1918X9999-002.jpg|thumb|right|200px|<small>Чиккуевы Ефим Федорович и Татьяна Федоровна. Ок. 1918.</small>]]
 
По&nbsp;преданию, первые домики появились здесь в&nbsp;начале 16&nbsp;века. У&nbsp;меня очень древние кяргяльские корни. Одного из&nbsp;пра...прадедов звали Пимин. Это было в&nbsp;конце 1600-х годов. От&nbsp;него и&nbsp;пошло название рода и&nbsp;дома. Наш дом называли Пимойзен. Мой прадед&nbsp;&mdash; Чиккуев Федор Сергеевич, прабабушка&nbsp;&mdash; Агафья Яковлевна, дедушка&nbsp;&mdash; Чиккуев Ефим Федорович, бабушка&nbsp;&mdash; Татьяна Федоровна.
 
По&nbsp;преданию, первые домики появились здесь в&nbsp;начале 16&nbsp;века. У&nbsp;меня очень древние кяргяльские корни. Одного из&nbsp;пра...прадедов звали Пимин. Это было в&nbsp;конце 1600-х годов. От&nbsp;него и&nbsp;пошло название рода и&nbsp;дома. Наш дом называли Пимойзен. Мой прадед&nbsp;&mdash; Чиккуев Федор Сергеевич, прабабушка&nbsp;&mdash; Агафья Яковлевна, дедушка&nbsp;&mdash; Чиккуев Ефим Федорович, бабушка&nbsp;&mdash; Татьяна Федоровна.
 
   
 
   
 
Предки наши умели честно трудиться, растили и&nbsp;воспитывали детей. Любой человек&nbsp;&mdash; носитель исторических фактов. История смотрит на&nbsp;нас с&nbsp;фотографий, предметов, записей. Трепетное чувство охватывает меня, когда мысленно возвращаюсь к&nbsp;родным корням.
 
Предки наши умели честно трудиться, растили и&nbsp;воспитывали детей. Любой человек&nbsp;&mdash; носитель исторических фактов. История смотрит на&nbsp;нас с&nbsp;фотографий, предметов, записей. Трепетное чувство охватывает меня, когда мысленно возвращаюсь к&nbsp;родным корням.
  
В&nbsp;деревне на&nbsp;берегу самого красивого озера Карелии родились и&nbsp;росли мои дорогие и&nbsp;любимые люди&nbsp;&mdash; мама и&nbsp;папа. Мама, Стойкина Наталья Андреевна, родилась в&nbsp;большой дружной семье. Мой дедушка с&nbsp;маминой стороны, Андрей Иосифович [[Пряжинские, Стойкины|Стойкин]], родом из&nbsp;деревни Пахомовой Пряжинского прихода. Он&nbsp;был трижды женат. Первой его женой была Александра&nbsp;&mdash; дочь дьячка [[Сямозерская церковь|Сямозерской церкви]] Павла [[Пряжинские, Стойкины|Пряжинского]]. Они жили пятнадцать лет, детей у&nbsp;них не&nbsp;было. После смерти жены дед женился второй раз на&nbsp;Марии Ивановне Логиновой из&nbsp;Корзы. В&nbsp;этом браке родилось семеро детей, двое из&nbsp;них умерли в&nbsp;младенчестве. Третья жена дедушки&nbsp;&mdash; моя бабушка Гликерия Григорьевна, дочь бобыля деревни Гаудувары Суоярвского прихода. Венчались они в&nbsp;Сямозере в&nbsp;1898&nbsp;году. У&nbsp;них было шестеро детей: Петр, Михаил, Анна, Наталья, Мария и&nbsp;Василий. Дедушка Андрей похоронен на&nbsp;церковном кладбище в&nbsp;Сямозере, бабушка умерла позже, ее&nbsp;я&nbsp;пятилетней девчонкой видела в&nbsp;Сямозере.
+
[[image:1923C0813-001.jpg|thumb|left|200px|<small>Стойкины Наталия Андреевна и Петр Андреевич. 1923.</small>]]
 +
В&nbsp;деревне на&nbsp;берегу самого красивого озера Карелии родились и&nbsp;росли мои дорогие и&nbsp;любимые люди&nbsp;&mdash; мама и&nbsp;папа. Мама, Стойкина Наталья Андреевна, родилась в&nbsp;большой дружной семье. Мой дедушка с&nbsp;маминой стороны, Андрей Иосифович [[Родослов_Сямозеро_Стойкины|Стойкин]], родом из&nbsp;деревни Пахомовой Пряжинского прихода. Он&nbsp;был трижды женат. Первой его женой была Александра&nbsp;&mdash; дочь дьячка [[Сямозерская церковь|Сямозерской церкви]] Павла [[Родослов_Сямозеро_Пряжинские|Пряжинского]]. Они жили пятнадцать лет, детей у&nbsp;них не&nbsp;было. После смерти жены дед женился второй раз на&nbsp;Марии Ивановне Логиновой из&nbsp;Корзы. В&nbsp;этом браке родилось семеро детей, двое из&nbsp;них умерли в&nbsp;младенчестве. Третья жена дедушки&nbsp;&mdash; моя бабушка Гликерия Григорьевна, дочь бобыля деревни Гаудувары Суоярвского прихода. Венчались они в&nbsp;Сямозере в&nbsp;1898&nbsp;году. У&nbsp;них было шестеро детей: Петр, Михаил, Анна, Наталья, Мария и&nbsp;Василий. Дедушка Андрей похоронен на&nbsp;церковном кладбище в&nbsp;Сямозере, бабушка умерла позже, ее&nbsp;я&nbsp;пятилетней девчонкой видела в&nbsp;Сямозере.
  
Мой второй дедушка Чиккуев Ефим Федорович родился в&nbsp;большой, бедной, спокойной семье. В&nbsp;[[Сямозерская церковь|Сямозерской церкви]] он&nbsp;венчался в&nbsp;1903 году с&nbsp;бабушкой&nbsp;&mdash; Татьяной Федоровной из&nbsp;деревни Чуйнаволок. У&nbsp;них было десять детей, многие умерли малышами. Я&nbsp;помню только трех папиных братьев&nbsp;&mdash; Ивана, Василия и&nbsp;Федора, а&nbsp;также двух сестер&nbsp;&mdash; Анну (это моя крестная) и&nbsp;Наталью.
+
Мой второй дедушка Чиккуев Ефим Федорович родился в&nbsp;большой, бедной, спокойной семье. В&nbsp;[[Сямозерская церковь|Сямозерской церкви]] он&nbsp;венчался в&nbsp;1903 году с&nbsp;бабушкой&nbsp;&mdash; Татьяной Федоровной из&nbsp;деревни [[Чуйнаволок]]. У&nbsp;них было десять детей, многие умерли малышами. Я&nbsp;помню только трех папиных братьев&nbsp;&mdash; Ивана, Василия и&nbsp;Федора, а&nbsp;также двух сестер&nbsp;&mdash; Анну (это моя крестная) и&nbsp;Наталью.
  
В&nbsp;деревне Сямозеро была своя школа. Там в&nbsp;разное время учились мои родители. Мама была старше папы. После окончания трехлетней школы дедушка отвез маму в&nbsp;Петербург. Ехали на&nbsp;лошадях, другого транспорта в&nbsp;то&nbsp;время не&nbsp;было. Мама выучилась и&nbsp;стала мастером по&nbsp;шитью верхней одежды, могла сшить любой костюм или пальто. Папа рос здоровым, крепким мальчуганом, во&nbsp;всех делах помогал родителям, рано научился держать в&nbsp;руках косу, косил траву. Он&nbsp;служил в&nbsp;рядах Красной армии в&nbsp;Олонце, имел звание (какое, я&nbsp;не&nbsp;знаю&nbsp;&mdash; на&nbsp;погонах три ромбика). В&nbsp;конце 1931 года мама и&nbsp;папа сыграли скромную свадьбу. Папу приняли на&nbsp;работу и&nbsp;дали квартиру в&nbsp;Петрозаводске, на&nbsp;улице Пушкинской, на&nbsp;втором этаже деревянного дома.
+
В&nbsp;[[Деревня Сямозеро|деревне Сямозеро]] была своя школа. Там в&nbsp;разное время учились мои родители. Мама была старше папы. После окончания трехлетней школы дедушка отвез маму в&nbsp;Петербург. Ехали на&nbsp;лошадях, другого транспорта в&nbsp;то&nbsp;время не&nbsp;было. Мама выучилась и&nbsp;стала мастером по&nbsp;шитью верхней одежды, могла сшить любой костюм или пальто. Папа рос здоровым, крепким мальчуганом, во&nbsp;всех делах помогал родителям, рано научился держать в&nbsp;руках косу, косил траву. Он&nbsp;служил в&nbsp;рядах Красной армии в&nbsp;Олонце, имел звание (какое, я&nbsp;не&nbsp;знаю&nbsp;&mdash; на&nbsp;погонах три ромбика). В&nbsp;конце 1931 года мама и&nbsp;папа сыграли скромную свадьбу. Папу приняли на&nbsp;работу и&nbsp;дали квартиру в&nbsp;[[Петрозаводск|Петрозаводске]], на&nbsp;улице Пушкинской, на&nbsp;втором этаже деревянного дома.
  
В&nbsp;конце лета 1933 года мама поехала в&nbsp;Кяргялу погостить, встретиться с&nbsp;родственниками. Там, в&nbsp;деревне, 1&nbsp;сентября 1933 года я&nbsp;и&nbsp;родилась. Роды принимала бабушка Настя Ипатова в&nbsp;бане. Я&nbsp;навещала эту добрую, приветливую бабушку-повитуху до&nbsp;конца ее&nbsp;дней.
+
В&nbsp;конце лета 1933 года мама поехала в&nbsp;[[Кяргялa|Кяргялу]] погостить, встретиться с&nbsp;родственниками. Там, в&nbsp;деревне, 1&nbsp;сентября 1933 года я&nbsp;и&nbsp;родилась. Роды принимала бабушка Настя Ипатова в&nbsp;бане. Я&nbsp;навещала эту добрую, приветливую бабушку-повитуху до&nbsp;конца ее&nbsp;дней.
  
 
В&nbsp;30-е годы жизнь в&nbsp;России была тяжелой. Люди, живущие в&nbsp;Карелии, на&nbsp;каменистой земле, привыкли в&nbsp;поте лица добывать все для себя и&nbsp;своей семьи&nbsp;&mdash; ловили рыбу, вырадивали овес, ячмень, рожь, лен, картофель, репу, собирали дары природы в&nbsp;лесу. В&nbsp;каждом доме имелись коровы, лошади, овцы, куры&nbsp;&mdash; пока не&nbsp;началась коллективизация.
 
В&nbsp;30-е годы жизнь в&nbsp;России была тяжелой. Люди, живущие в&nbsp;Карелии, на&nbsp;каменистой земле, привыкли в&nbsp;поте лица добывать все для себя и&nbsp;своей семьи&nbsp;&mdash; ловили рыбу, вырадивали овес, ячмень, рожь, лен, картофель, репу, собирали дары природы в&nbsp;лесу. В&nbsp;каждом доме имелись коровы, лошади, овцы, куры&nbsp;&mdash; пока не&nbsp;началась коллективизация.
  
 +
[[image:1930X9999-018.jpg|thumb|right|150px|<small>Чиккуев Андрей Ефимович. 1930-е.</small>]]
 
В&nbsp;городе наша семья жила скромно, но&nbsp;стол был всегда накрыт, каша варилась на&nbsp;молоке. Лучшей едой считали ушицу. Папа чистил нам с&nbsp;братом рыбу. Вкус супа из&nbsp;свежей рыбы, сваренной на&nbsp;кирпичном ложе, до&nbsp;сих пор помнится, это не&nbsp;тот вкус, когда готовят на&nbsp;газе. С&nbsp;мамой мы&nbsp;часто ходили в&nbsp;Гостиный Двор. Какое прекрасное было здание! Покупали душистый докторский хлеб, ситный (так называли тогда белый хлеб, рецепт был особый) и&nbsp;макароны. В&nbsp;деревне в&nbsp;те&nbsp;годы их&nbsp;и&nbsp;не&nbsp;видели. Возвращались домой, довольные покупками и&nbsp;прогулкой, пили чай с&nbsp;бубликами.
 
В&nbsp;городе наша семья жила скромно, но&nbsp;стол был всегда накрыт, каша варилась на&nbsp;молоке. Лучшей едой считали ушицу. Папа чистил нам с&nbsp;братом рыбу. Вкус супа из&nbsp;свежей рыбы, сваренной на&nbsp;кирпичном ложе, до&nbsp;сих пор помнится, это не&nbsp;тот вкус, когда готовят на&nbsp;газе. С&nbsp;мамой мы&nbsp;часто ходили в&nbsp;Гостиный Двор. Какое прекрасное было здание! Покупали душистый докторский хлеб, ситный (так называли тогда белый хлеб, рецепт был особый) и&nbsp;макароны. В&nbsp;деревне в&nbsp;те&nbsp;годы их&nbsp;и&nbsp;не&nbsp;видели. Возвращались домой, довольные покупками и&nbsp;прогулкой, пили чай с&nbsp;бубликами.
  
Строка 42: Строка 45:
 
На&nbsp;праздники папа приносил нам с&nbsp;братом подарки в&nbsp;бумажных пакетиках. Мы&nbsp;радовались очень! Особенно любили новогодние пакеты, в&nbsp;них всегда было по&nbsp;три грецких ореха. Очень нравилось нам их&nbsp;колоть. А&nbsp;папа нам помогал. Новый год&nbsp;&mdash; этот праздник для нас лучшим был. Папа приносил из&nbsp;леса елочку, мы&nbsp;всей семьей ее&nbsp;украшали самодельными игрушками. Мама из&nbsp;бумаги от&nbsp;чая резала звездочки, замечательных зайчиков, мишек, белочек, птичек. На&nbsp;оконные стекла клеили снежинки, елочки, снеговиков. Замечательные были те&nbsp;вечера перед Новым годом! Папа приходил с&nbsp;работы очень усталый, но&nbsp;с&nbsp;большим желанием включался в&nbsp;работу, помогал нам украшать квартиру. Ночью Новый год мы&nbsp;не&nbsp;встречали, но&nbsp;утром просыпались и&nbsp;бежали к&nbsp;елке разглядывать подарки. Мама накрывала праздничный стол. На&nbsp;столе в&nbsp;Новый год всегда стояла тарелка печенья, зайчики, белки, мишки из&nbsp;теста. После завтрака мы&nbsp;бежали на&nbsp;улицу, играли в&nbsp;снежки, катали снежную бабу, ездили с&nbsp;горки на&nbsp;санках с&nbsp;такими&nbsp;же детьми, как&nbsp;мы.
 
На&nbsp;праздники папа приносил нам с&nbsp;братом подарки в&nbsp;бумажных пакетиках. Мы&nbsp;радовались очень! Особенно любили новогодние пакеты, в&nbsp;них всегда было по&nbsp;три грецких ореха. Очень нравилось нам их&nbsp;колоть. А&nbsp;папа нам помогал. Новый год&nbsp;&mdash; этот праздник для нас лучшим был. Папа приносил из&nbsp;леса елочку, мы&nbsp;всей семьей ее&nbsp;украшали самодельными игрушками. Мама из&nbsp;бумаги от&nbsp;чая резала звездочки, замечательных зайчиков, мишек, белочек, птичек. На&nbsp;оконные стекла клеили снежинки, елочки, снеговиков. Замечательные были те&nbsp;вечера перед Новым годом! Папа приходил с&nbsp;работы очень усталый, но&nbsp;с&nbsp;большим желанием включался в&nbsp;работу, помогал нам украшать квартиру. Ночью Новый год мы&nbsp;не&nbsp;встречали, но&nbsp;утром просыпались и&nbsp;бежали к&nbsp;елке разглядывать подарки. Мама накрывала праздничный стол. На&nbsp;столе в&nbsp;Новый год всегда стояла тарелка печенья, зайчики, белки, мишки из&nbsp;теста. После завтрака мы&nbsp;бежали на&nbsp;улицу, играли в&nbsp;снежки, катали снежную бабу, ездили с&nbsp;горки на&nbsp;санках с&nbsp;такими&nbsp;же детьми, как&nbsp;мы.
  
Когда у&nbsp;папы был отпуск, мы&nbsp;всей семьей ездили отдыхать в&nbsp;деревню Сямозеро, к&nbsp;бабушке Тане и&nbsp;дедушке Ефиму. Бабушка накрывала большой стол. Пыхтел большой самовар из&nbsp;меди, на&nbsp;столе в&nbsp;крынке&nbsp;&mdash; пареное молоко с&nbsp;желто-коричневой пенкой, только снятое из&nbsp;русской печки, карельские калитки с&nbsp;картофельным пюре, пшенной или ячневой кашей, рыбники.
+
Когда у&nbsp;папы был отпуск, мы&nbsp;всей семьей ездили отдыхать в&nbsp;[[Деревня Сямозеро|деревню Сямозеро]], к&nbsp;бабушке Тане и&nbsp;дедушке Ефиму. Бабушка накрывала большой стол. Пыхтел большой самовар из&nbsp;меди, на&nbsp;столе в&nbsp;крынке&nbsp;&mdash; пареное молоко с&nbsp;желто-коричневой пенкой, только снятое из&nbsp;русской печки, [[Сямозерские рецепты|карельские калитки]] с&nbsp;картофельным пюре, пшенной или ячневой кашей, [[Сямозерские рецепты|рыбники]].
  
 
Прибегали деревенские ребятишки, усаживались на&nbsp;широкую лавку, которая тянулась вдоль окон от&nbsp;одного угла дома до&nbsp;другого. Ширина лавки позволяла даже полежать взрослому человеку. Такие скамейки-лавки были почти в&nbsp;каждой карельской избе. Дети ждали, когда мама начнет раздавать гостинцы из&nbsp;города.
 
Прибегали деревенские ребятишки, усаживались на&nbsp;широкую лавку, которая тянулась вдоль окон от&nbsp;одного угла дома до&nbsp;другого. Ширина лавки позволяла даже полежать взрослому человеку. Такие скамейки-лавки были почти в&nbsp;каждой карельской избе. Дети ждали, когда мама начнет раздавать гостинцы из&nbsp;города.
Строка 80: Строка 83:
 
О&nbsp;войне той страшной можно много писать, но&nbsp;печаль и&nbsp;слезы давят душу. Нам каждый день напоминали: учитесь на&nbsp;отлично и&nbsp;хорошо&nbsp;&mdash; это выстрел против фашистов. Мы&nbsp;старались. Собирали колоски на&nbsp;ржаных полях, дергали лен и&nbsp;укладывали в&nbsp;снопики, собирали смородину для раненых госпиталя, выступали в&nbsp;госпитале Белозерска перед ранеными бойцами.
 
О&nbsp;войне той страшной можно много писать, но&nbsp;печаль и&nbsp;слезы давят душу. Нам каждый день напоминали: учитесь на&nbsp;отлично и&nbsp;хорошо&nbsp;&mdash; это выстрел против фашистов. Мы&nbsp;старались. Собирали колоски на&nbsp;ржаных полях, дергали лен и&nbsp;укладывали в&nbsp;снопики, собирали смородину для раненых госпиталя, выступали в&nbsp;госпитале Белозерска перед ранеными бойцами.
  
Однажды случай произошел. После выступления с&nbsp;корзиночкой (в&nbsp;роли Красной Шапочки) ко&nbsp;мне подходит боец, раненный в&nbsp;руку, и&nbsp;рассказывает, откуда я&nbsp;и&nbsp;кто мои родители. Видимо, фамилия моя подсказала ему. После войны я&nbsp;его видела в&nbsp;Сямозере и&nbsp;говорила с&nbsp;ним. Это был Петухов Федор.
+
Однажды случай произошел. После выступления с&nbsp;корзиночкой (в&nbsp;роли Красной Шапочки) ко&nbsp;мне подходит боец, раненный в&nbsp;руку, и&nbsp;рассказывает, откуда я&nbsp;и&nbsp;кто мои родители. Видимо, фамилия моя подсказала ему. После войны я&nbsp;его видела в&nbsp;[[Деревня Сямозеро|Сямозере]] и&nbsp;говорила с&nbsp;ним. Это был [[Петуховы|Петухов Федор]].
  
 
Голос Левитана звучал по&nbsp;радио ежедневно и&nbsp;несколько раз в&nbsp;день. Все с&nbsp;большим вниманием слушали теперь уже больше о&nbsp;победах наших воинов, освобождении наших советских территорий от&nbsp;врага. Мы&nbsp;знали и&nbsp;верили, что победа будет за&nbsp;нами.
 
Голос Левитана звучал по&nbsp;радио ежедневно и&nbsp;несколько раз в&nbsp;день. Все с&nbsp;большим вниманием слушали теперь уже больше о&nbsp;победах наших воинов, освобождении наших советских территорий от&nbsp;врага. Мы&nbsp;знали и&nbsp;верили, что победа будет за&nbsp;нами.
  
В&nbsp;1944 году освободили Петрозаводск от&nbsp;фашистов, дедушка забрал меня из&nbsp;детского дома. Мы&nbsp;поехали в&nbsp;свою Карелию, в&nbsp;Сямозеро. Едем на&nbsp;грузовой машине по&nbsp;сямозерской деревенской улице, с&nbsp;одной стороны озеро с&nbsp;островами, с&nbsp;другой&nbsp;&mdash; дома бревенчатые, высокие, с&nbsp;маленькими оконцами, украшенными резными наличниками, с&nbsp;высокими крылечками, ступеньки широкие, на&nbsp;них можно не&nbsp;только сесть, но&nbsp;и&nbsp;лечь отдохнуть. Видно, что не&nbsp;во&nbsp;все дома вернулись еще хозяева с&nbsp;эвакуации, но&nbsp;чувствуешь&nbsp;&mdash; вернутся, и&nbsp;опять заживет деревня прежней жизнью.  
+
В&nbsp;1944 году освободили [[Петрозаводск|Петрозаводск]] от&nbsp;фашистов, дедушка забрал меня из&nbsp;детского дома. Мы&nbsp;поехали в&nbsp;свою Карелию, в&nbsp;Сямозеро. Едем на&nbsp;грузовой машине по&nbsp;сямозерской деревенской улице, с&nbsp;одной стороны озеро с&nbsp;островами, с&nbsp;другой&nbsp;&mdash; дома бревенчатые, высокие, с&nbsp;маленькими оконцами, украшенными резными наличниками, с&nbsp;высокими крылечками, ступеньки широкие, на&nbsp;них можно не&nbsp;только сесть, но&nbsp;и&nbsp;лечь отдохнуть. Видно, что не&nbsp;во&nbsp;все дома вернулись еще хозяева с&nbsp;эвакуации, но&nbsp;чувствуешь&nbsp;&mdash; вернутся, и&nbsp;опять заживет деревня прежней жизнью.  
  
 
Мы&nbsp;сворачиваем на&nbsp;свою кяргяльскую дорогу, останавливаемся, бежим к&nbsp;роднику вековому. Дедушка молится, все пьем ладонями воду. Вода холодная, освежающая, вкусная сямозерская вода.  
 
Мы&nbsp;сворачиваем на&nbsp;свою кяргяльскую дорогу, останавливаемся, бежим к&nbsp;роднику вековому. Дедушка молится, все пьем ладонями воду. Вода холодная, освежающая, вкусная сямозерская вода.  
  
Дорога в&nbsp;Кяргялу живописна, бежит по&nbsp;высокому берегу озера. Хорошо видна синева озера и&nbsp;Шведский остров (Пелдосуари).
+
[[image:1992C0699-035.JPG‎|thumb|left|400px|<small>Кяргяла, 1992.</small>]]
 +
Дорога в&nbsp;Кяргялу живописна, бежит по&nbsp;высокому берегу озера. Хорошо видна синева озера и&nbsp;[[Руочин саари|Шведский остров]] (Пелдосуари).
  
 
На&nbsp;крутой горе перед деревней дедушка вышел из&nbsp;машины, перекрестился и&nbsp;произнес: &laquo;Спасибо тебе, Господи, что ты&nbsp;вернул нас живыми и&nbsp;невредимыми на&nbsp;свою родную землю&raquo;. Мы&nbsp;с&nbsp;бабушкой пошли пешком по&nbsp;тропинке, уже нахоженной кем-то. Трава вокруг выше нашего роста, но&nbsp;пройти можно.  
 
На&nbsp;крутой горе перед деревней дедушка вышел из&nbsp;машины, перекрестился и&nbsp;произнес: &laquo;Спасибо тебе, Господи, что ты&nbsp;вернул нас живыми и&nbsp;невредимыми на&nbsp;свою родную землю&raquo;. Мы&nbsp;с&nbsp;бабушкой пошли пешком по&nbsp;тропинке, уже нахоженной кем-то. Трава вокруг выше нашего роста, но&nbsp;пройти можно.  
Строка 94: Строка 98:
 
Тихая деревенька, с&nbsp;ее&nbsp;скромной северной прелестью и&nbsp;какой-то притягательной тайной, ждала нас. Подходим к&nbsp;дому&nbsp;&mdash; рам нет, заходим в&nbsp;избу&nbsp;&mdash; пусто, а&nbsp;оставляли жилой дом со&nbsp;всей утварью. &laquo;Спасибо, Господи, хоть стены оставил. Будем жить!&raquo;&nbsp;&mdash; сказал дедушка,&nbsp;&mdash; Богатыми мы&nbsp;никогда не&nbsp;были, бедность&nbsp;&mdash; не&nbsp;порок, труд&nbsp;&mdash; наша сила!&quot;
 
Тихая деревенька, с&nbsp;ее&nbsp;скромной северной прелестью и&nbsp;какой-то притягательной тайной, ждала нас. Подходим к&nbsp;дому&nbsp;&mdash; рам нет, заходим в&nbsp;избу&nbsp;&mdash; пусто, а&nbsp;оставляли жилой дом со&nbsp;всей утварью. &laquo;Спасибо, Господи, хоть стены оставил. Будем жить!&raquo;&nbsp;&mdash; сказал дедушка,&nbsp;&mdash; Богатыми мы&nbsp;никогда не&nbsp;были, бедность&nbsp;&mdash; не&nbsp;порок, труд&nbsp;&mdash; наша сила!&quot;
  
В&nbsp;деревню раньше нас вернулись Ипатовы, Самойловы (две семьи), Баранцевы, Стойкина тетя Настя, которая потом продала два стойкинских дома и&nbsp;переехала с&nbsp;семьей жить в&nbsp;Сямозеро. Началась наша послевоенная жизнь во&nbsp;всеми хлопотами и&nbsp;заботами.  
+
В&nbsp;деревню раньше нас вернулись Ипатовы, Самойловы (две семьи), Баранцевы, Стойкина тетя Настя, которая потом продала два стойкинских дома и&nbsp;переехала с&nbsp;семьей жить в&nbsp;[[Деревня Сямозеро|Сямозеро]]. Началась наша послевоенная жизнь во&nbsp;всеми хлопотами и&nbsp;заботами.  
  
Дедушка каждый день ездил на&nbsp;рыбалку. Рыба ловилась очень хорошо&nbsp;&mdash; видно, озеро за&nbsp;войну отдохнуло, никто не&nbsp;тревожил его. Привозил больших красавцев-окуней, плотиц, щук, разную мелочь. Бабушка сушила, молола на&nbsp;жернове&nbsp;&mdash; рыбная мука годилась на&nbsp;картофельную стряпню. Молоко козье было свое&nbsp;&mdash; дедушка привез с&nbsp;Вологодской области козу Гальку, без рогов, черную, с&nbsp;белыми пятнами. Бабушка устроилась на&nbsp;работу почтальоном. Бегала по&nbsp;деревням: Ахпойле, Кяргяле, Алекке. Ее&nbsp;ждали в&nbsp;каждой деревне&nbsp;&mdash; людям хотелось знать новости, ведь война еще шла. Получала получку, одиннадцать рублей. Дедушка не&nbsp;один год хлопотал о&nbsp;пенсии за&nbsp;своего старшего сына Андрея (моего отца), который пропал без вести. Наконец принесли первую пенсию&nbsp;&mdash; 16&nbsp;рублей 50&nbsp;копеек. Так вот, на&nbsp;эти деньги, мы&nbsp;и&nbsp;жили после войны.
+
Дедушка каждый день ездил на&nbsp;рыбалку. [[рыба|Рыба]] ловилась очень хорошо&nbsp;&mdash; видно, озеро за&nbsp;войну отдохнуло, никто не&nbsp;тревожил его. Привозил больших красавцев-окуней, плотиц, щук, разную мелочь. Бабушка сушила, молола на&nbsp;жернове&nbsp;&mdash; рыбная мука годилась на&nbsp;картофельную стряпню. Молоко козье было свое&nbsp;&mdash; дедушка привез с&nbsp;Вологодской области козу Гальку, без рогов, черную, с&nbsp;белыми пятнами. Бабушка устроилась на&nbsp;работу почтальоном. Бегала по&nbsp;деревням: [[Ахпойла|Ахпойле]], [[Кяргялa|Кяргяле]], [[Алекка|Алекке]]. Ее&nbsp;ждали в&nbsp;каждой деревне&nbsp;&mdash; людям хотелось знать новости, ведь война еще шла. Получала получку, одиннадцать рублей. Дедушка не&nbsp;один год хлопотал о&nbsp;пенсии за&nbsp;своего старшего сына Андрея (моего отца), который [[Сямозерцы, не вернувшиеся с войны|пропал без вести]]. Наконец принесли первую пенсию&nbsp;&mdash; 16&nbsp;рублей 50&nbsp;копеек. Так вот, на&nbsp;эти деньги, мы&nbsp;и&nbsp;жили после войны.
  
С&nbsp;сентября 1944 года стала работать школа-семилетка в&nbsp;Сямозере. Сбегала я&nbsp;в&nbsp;Сямозеро, записали меня с&nbsp;четвертый класс. Нас всего было восемь человек из&nbsp;разных деревень. Мне приходилось бегать каждый день пешком два километра туда и&nbsp;обратно, моей подруге Гале Кузнецовой из&nbsp;Ахпойлы&nbsp;&mdash; три километра, Васе Ларионову из&nbsp;Чуралахты&nbsp;&mdash; пять километров. Электричества не&nbsp;было, зажигали керосиновые лампы в&nbsp;классах. В&nbsp;помещении было тепло&nbsp;&mdash; печи топили хорошо. Вечно не&nbsp;хватало тетрадей, их&nbsp;негде было купить, приходилось иногда писать на&nbsp;старых книгах. Ручка с&nbsp;пером. Иногда мы&nbsp;с&nbsp;бабушкой разводили чернила из&nbsp;сажи&nbsp;&mdash; редко, но&nbsp;приходилось. При школе был интернат в&nbsp;мамином доме, так как чуйнаволокские и&nbsp;лахтинские дети с&nbsp;пятого класса учились уже в&nbsp;нашей школе и&nbsp;жили в&nbsp;Сямозере всю неделю. На&nbsp;выходные шли домой пешком. Было нас немного, послевоенных детей.
+
С&nbsp;сентября 1944 года стала работать школа-семилетка в&nbsp;[[Деревня Сямозеро|Сямозере]]. Сбегала я&nbsp;в&nbsp;Сямозеро, записали меня с&nbsp;четвертый класс. Нас всего было восемь человек из&nbsp;разных деревень. Мне приходилось бегать каждый день пешком два километра туда и&nbsp;обратно, моей подруге Гале Кузнецовой из&nbsp;[[Ахпойла|Ахпойлы]]&nbsp;&mdash; три километра, Васе Ларионову из&nbsp;[[Чуралахта|Чуралахты]]&nbsp;&mdash; пять километров. Электричества не&nbsp;было, зажигали керосиновые лампы в&nbsp;классах. В&nbsp;помещении было тепло&nbsp;&mdash; печи топили хорошо. Вечно не&nbsp;хватало тетрадей, их&nbsp;негде было купить, приходилось иногда писать на&nbsp;старых книгах. Ручка с&nbsp;пером. Иногда мы&nbsp;с&nbsp;бабушкой разводили чернила из&nbsp;сажи&nbsp;&mdash; редко, но&nbsp;приходилось. При школе был интернат в&nbsp;мамином доме, так как чуйнаволокские и&nbsp;[[Лахта|лахтинские]] дети с&nbsp;пятого класса учились уже в&nbsp;нашей школе и&nbsp;жили в&nbsp;Сямозере всю неделю. На&nbsp;выходные шли домой пешком. Было нас немного, послевоенных детей.
  
 
9&nbsp;мая 1945 года как всегда мы&nbsp;бежали в&nbsp;школу. Построили нас на&nbsp;линейку и&nbsp;объявили, что война кончилась. Наши воины водрузили советский флаг над Рейхстагом. Мы&nbsp;все смеялись и&nbsp;плакали сквозь смех, кричали: &laquo;Будь проклята, война!&raquo;
 
9&nbsp;мая 1945 года как всегда мы&nbsp;бежали в&nbsp;школу. Построили нас на&nbsp;линейку и&nbsp;объявили, что война кончилась. Наши воины водрузили советский флаг над Рейхстагом. Мы&nbsp;все смеялись и&nbsp;плакали сквозь смех, кричали: &laquo;Будь проклята, война!&raquo;
 
   
 
   
В&nbsp;конце 1945 года ввели карточки на&nbsp;хлеб. Они выдавались только работающим. Дедушку вызвали на&nbsp;работу в&nbsp;рыбацкую артель вязать сети&nbsp;&mdash; это он&nbsp;умел хорошо. Нас, девочек-сирот, повезли на&nbsp;зимних каникулах в&nbsp;детские дома в&nbsp;Вешкелицу, Куркиеки. Я&nbsp;попала в&nbsp;город Лахденпохья. Там был детский дом для девочек. Директор А.И. Талонпойка был инвалид войны, очень добрый, жалел нас, сирот. Городок красивый, зелень кругом, цветы, дома в&nbsp;то&nbsp;время были, в&nbsp;основном, финские.
+
В&nbsp;конце 1945 года ввели карточки на&nbsp;хлеб. Они выдавались только работающим. Дедушку вызвали на&nbsp;работу в&nbsp;[[Рыбпункт|рыбацкую артель]] вязать сети&nbsp;&mdash; это он&nbsp;умел хорошо. Нас, девочек-сирот, повезли на&nbsp;зимних каникулах в&nbsp;детские дома в&nbsp;Вешкелицу, Куркиеки. Я&nbsp;попала в&nbsp;город Лахденпохья. Там был детский дом для девочек. Директор А.И. Талонпойка был инвалид войны, очень добрый, жалел нас, сирот. Городок красивый, зелень кругом, цветы, дома в&nbsp;то&nbsp;время были, в&nbsp;основном, финские.
  
 
Как только отменили карточную систему, я&nbsp;вернулась в&nbsp;деревню и&nbsp;продолжила учебу в&nbsp;Сямозерской семилетней школе.
 
Как только отменили карточную систему, я&nbsp;вернулась в&nbsp;деревню и&nbsp;продолжила учебу в&nbsp;Сямозерской семилетней школе.
  
Моя крестная, Анна Ефимовна Ключинская (в&nbsp;девичестве&nbsp;&mdash; Чиккуева), переехала жить в&nbsp;Сямозеро, в&nbsp;отцовский дом. Ее&nbsp;назначили председателем колхоза. Она была удивительно светлым, радостным, добрым человеком, искренне любила людей, ценила жизнь, радовалась каждому дню. Я&nbsp;ее&nbsp;частенько называла &laquo;моя крестнушка-мама&raquo;. На&nbsp;всю жизнь запомнила, как она первого сентября отправляла меня в&nbsp;четвертый класс. Дедушка с&nbsp;бабушкой уехали проверять сети. Крестная разбудила меня в&nbsp;половине восьмого, напевая: &laquo;Дети, в&nbsp;школу собирайтесь, петушок пропел давно. Поскорее одевайтесь, смотрит солнышко в&nbsp;окно&raquo;. Мы&nbsp;с&nbsp;мужем каждое лето ее&nbsp;навещали. Наши дети, Валера и&nbsp;Игорь, любили летом гостить у&nbsp;нее в&nbsp;деревне. Последние годы жизни, до&nbsp;1977&nbsp;года, крестная каждую зиму жила у&nbsp;нас. Похоронена она на&nbsp;сямозерском кладбище&nbsp;&mdash; ее&nbsp;желание мы&nbsp;выполнили. Трудное было послевоенное время, но&nbsp;люди были намного добрее.
+
[[О моих сямозерских корнях, семье, войне, жизни в Кяргяле 2|Продолжение...]]
 
 
На&nbsp;колхозном поле за&nbsp;школой рос турнепс. Нам разрешали его брать. Мальчики срезали, чистили и&nbsp;угощали девчонок. Это разрешалось. В&nbsp;конце сентября всей школой помогали колхозникам&nbsp;&mdash; убирали картофель и&nbsp;турнепс.
 
 
 
А&nbsp;сентябрь наступил теплый. Он&nbsp;подкрасил гроздья рябины, березы и&nbsp;осины чуть погрустнели, приспустили свои кроны, прощаются с&nbsp;таким коротким летом.
 
 
 
::Снова осень наступает, тихо и&nbsp;тепло.
 
::Дождь еще не&nbsp;поливает&nbsp;&mdash; время не&nbsp;пришло.
 
::Пожелтели травы в&nbsp;поле, где цвели луга,
 
::Отдыхают на&nbsp;просторе пышные стога.
 
::Улетают клином птицы, и&nbsp;курлыча, вдаль.
 
::И&nbsp;несут их&nbsp;вереницы тихую печаль.
 
 
 
Мы&nbsp;продолжали учиться, уважали своих учителей, после уроков находили дела по&nbsp;интересам, участвовали в&nbsp;художественной самодеятельности при сельском клубе. Руководили этой работой Таня Лотникова и&nbsp;Зина Попова (теперь&nbsp;&mdash; Гакал). В&nbsp;праздники клуб (бывшая церковь) был битком набит, все, стар и&nbsp;мал, любили посещать концерты. Часто показывали фильмы, их&nbsp;много выпускалось о&nbsp;войне.
 
 
 
Зимой труднее было ходить в&nbsp;школу, но&nbsp;мы&nbsp;старались не&nbsp;пропускать уроки. В&nbsp;пургу и&nbsp;метели меня часто оставляла ночевать у&nbsp;себя моя классная руководительница Ирина Дмитриевна. Она жила у&nbsp;Алямовых в&nbsp;горнице и&nbsp;забирала меня к&nbsp;себе.
 
 
 
В&nbsp;хорошую, тихую и&nbsp;безветренную погоду мы&nbsp;чаще всего бегали в&nbsp;школу по&nbsp;озеру. Дорога была отмечена прутьями. Иногда встречали рыбаков (в&nbsp;Сямозере была рыбацкая артель) с&nbsp;огромным уловом рыбы на&nbsp;санях. Мы&nbsp;радовались вместе с&nbsp;ними.
 
 
 
Озеро спит, только слышно кое-где, как от&nbsp;мороза трещит лед. Лес на&nbsp;островах одет в&nbsp;белые меховые шубки. Дотронешься до&nbsp;любого дерева или куста&nbsp;&mdash; и&nbsp;на&nbsp;тебя посыплются бисером снежинки. Кругом&nbsp;&mdash; посеребренные инеем сугробы.
 
 
 
::Белые-белые крыши,
 
::Дым идет из трубы.
 
::Снова в деревне дышит
 
::Ветер холодной зимы.
 
::Все замели метели,
 
::Все занесли снега,
 
::Только лесные ели
 
::Зелены, как всегда.
 
::Крепче трещит морозец,
 
::Сильнее метет метель,
 
::Так замело у порога,
 
::Что не откроешь дверь.
 
::Белые-белые крыши,
 
::Падает снег с небес,
 
::А за окошком дышит
 
::Белый и сонный лес.
 
 
 
Иногда придешь, усталая от&nbsp;быстрой ходьбы и&nbsp;замерзшая от&nbsp;холода, залезешь на&nbsp;русскую печку и&nbsp;задремлешь от&nbsp;тепла. Но&nbsp;долго лежать нет времени, берешься за&nbsp;уроки. Зажигаем семилинейную керосиновую лампу, каждый в&nbsp;семье занимается своим делом. Топится лежанка в&nbsp;горнице, чтобы тепло было до&nbsp;утра.
 
 
 
В&nbsp;начале зимы лед замерзает на&nbsp;озере так, как будто зеркало перед тобой. Когда уже по&nbsp;льду ходить можно, а&nbsp;снег еще не&nbsp;покрыл озеро, мы&nbsp;отправлялись в&nbsp;школу на&nbsp;финских санках. Кто-то сидит на&nbsp;санях, а&nbsp;кто-то стоит сзади и&nbsp;правит санками. Полозья за&nbsp;санками длинные&nbsp;&mdash; больше метра. Это катание мы&nbsp;очень любили, но&nbsp;продолжалось оно недолго, по&nbsp;сугробам на&nbsp;санках не&nbsp;проедешь.
 
 
 
Мы, дети войны, хотели быть детьми&nbsp;&mdash; катались с&nbsp;горки на&nbsp;санках, играли в&nbsp;снежки, лепили снежных баб. И&nbsp;порой забывали о&nbsp;прошедшей войне.
 
 
 
::Детство, тоненькая верба,
 
::Как мальчишечья рука,
 
::К&nbsp;нам в&nbsp;окно стучится верно
 
::От&nbsp;любого ветерка.
 
::Розовеют в&nbsp;печке сканцы&nbsp;&mdash;
 
::Вот&nbsp;бы сходу да&nbsp;налечь!
 
::Баба Таня: &laquo;Кащу, кащу!
 
::Погоди-ка, дай допечь!&raquo;
 
 
 
Хорошо было зимой, но&nbsp;ждали весны, тепла. Март. Бабушка у&nbsp;дома на&nbsp;полянке расстилала белые полотенца, подзорники, кружева (крестная каждую свободную минуту вязала) для отбеливания под солнцем. Порошков в&nbsp;те&nbsp;годы не&nbsp;было, приходилось даже щелочь варить из&nbsp;золы, чтобы постирать белье и&nbsp;вымыть голову.
 
 
 
Наступали утренники, холодные, мартовские, морозные. А&nbsp;днем мороз спадал, и&nbsp;становилось тепло от&nbsp;солнечных лучей. Постоянно приходилось думать о&nbsp;школе, об&nbsp;учебе: экзамены мы&nbsp;сдавали с&nbsp;четвертого класса ежегодно. Начинались они весной, с&nbsp;20&nbsp;мая.
 
 
 
Но&nbsp;вот почернел и&nbsp;вздулся лед на&nbsp;озере. Видно, скоро грянет ледоход. Сначала пойдет круша, потом накроет льдина льдину, вода в&nbsp;пену закружится и&nbsp;будет хлопья разбивать. За&nbsp;этой картиной мы&nbsp;иногда наблюдали. Природа оживала.
 
 
 
На&nbsp;экзамен мы&nbsp;шли с&nbsp;букетом черемухи. В&nbsp;иной год дерево само зацветало, а&nbsp;иногда приходилось дома ставить ветки в&nbsp;баночку с&nbsp;водой, и&nbsp;цветы распускались. Душистый запах черемухи чувствовался по&nbsp;всей школе.
 
 
 
В&nbsp;1949 году школу заканчивали всего восемь человек. Экзамены сданы. Мы, веселые, радостные, на&nbsp;второй день собрались на&nbsp;последнюю школьную линейку. Нас поздравили директор школы Белов Иван Николаевич и&nbsp;классный руководитель Макарова Ирина Дмитриевна, пожелали нам учиться дальше. Эти их&nbsp;пожелания мы&nbsp;приняли к&nbsp;сведению, все потом продолжили учебу. Кто поехал в&nbsp;восьмой класс в&nbsp;Пряжу, а&nbsp;кто&nbsp;&mdash; в&nbsp;Петрозаводск, в&nbsp;техникумы.
 
 
 
Возвращаюсь из&nbsp;Сямозера в&nbsp;Кяргялу. Солнечный, безветренный денек. Жизнь прекрасна! Хочется любоваться весенней природой, чтобы вся эта прелесть осталась в&nbsp;душе на&nbsp;всю жизнь. На&nbsp;волю просятся заученные когда-то стихи, иду и&nbsp;сама себе вслух декламирую:
 
 
 
::«На солнце темный лес зардел,
 
::В долине пар белеет тонкий,
 
::И песню раннюю запел
 
::В лазури жаворонок звонкий.
 
::Он голосисто с вышины поет,
 
::На солнышке сверкая:
 
::Весна пришла к нам молодая,
 
::Я здесь пою весны приход!»
 
 
 
В&nbsp;те&nbsp;послевоенные годы на&nbsp;берегу нашего Сямозера, в&nbsp;деревне Шапнаволок, где сейчас форелевый завод, был лагерь военнопленных немцев. Конвоиры приводили группу немцев в&nbsp;Кяргялу и&nbsp;переправляли ее&nbsp;на&nbsp;Шведский остров. Немцы сами построили большой крепкий плот, протянули два провода от&nbsp;деревни до&nbsp;острова, построили для себя на&nbsp;острове два больших ивовых шалаша, где и&nbsp;жили все лето, разделывали грядки, сажали овощи. Они стремились выжить, собирали крапиву в&nbsp;деревне, считали, что в&nbsp;ней много витаминов. В&nbsp;1948 году лагерь ликвидировали, немцев перевезли в&nbsp;Петрозаводск строить дома и&nbsp;покрывать Первомайскую улицу булыжником.
 
 
 
К&nbsp;нам каждое лето приезжала отдыхать семья Венустовых из&nbsp;Петрозаводска&nbsp;&mdash; Владимир Александрович, директор школы в&nbsp;городе, его жена Мария Ивановна, работник Публичной библиотеки, и&nbsp;две их&nbsp;дочери&nbsp;&mdash; Лиля и&nbsp;Инна. Они жили в&nbsp;горнице. Позже стали приезжать москвичи Люся и&nbsp;Саша с&nbsp;дочерью. Жили в&nbsp;боковушке. Саша был хорошим рыбаком, без рыбы с&nbsp;озера не&nbsp;возвращался. Ловил без сетей, но&nbsp;другие всякие рыболовные снасти имел. Лодку пригонял всегда из&nbsp;Сяргилахты. Жили отдыхающие тихо, спокойно, мирно, гулянок никаких не&nbsp;было. Все они уважали дедушку, бабушку и&nbsp;крестную.
 
 
 
Летом 1949 года мы&nbsp;с&nbsp;Тестовой Тамарой поехали поступать в&nbsp;техникум. Сдали экзамены, едем домой, довольные своей судьбой. Идем со&nbsp;станции Сяньга с&nbsp;поезда, рассуждаем, как&nbsp;же будем жить без родственников, без нашей деревни. У&nbsp;каждого свой символ родины. У&nbsp;нас с&nbsp;Тамарой&nbsp;&mdash; озеро Сямозеро. В&nbsp;памяти промчались счастливые сямозерские школьные годы. Эти воспоминания о&nbsp;прошедших счастливых днях чудодейственно повлияли на&nbsp;нас.
 
 
 
Конец августа. Мы&nbsp;едем в&nbsp;Петрозаводск учиться. Мы&nbsp;теперь студентки в&nbsp;полном смысле этого слова. Поселили нас жить в&nbsp;общежитие, все близко&nbsp;&mdash; в&nbsp;одном дворе. Через месяц меня, как сироту, отправили с&nbsp;другими девочками-сиротами в&nbsp;Пудож. Нас оказалось 14&nbsp;человек. Мы&nbsp;плыли на&nbsp;пароходе &laquo;Вересаев&raquo; по&nbsp;Онего. Озеро штормило сильно&nbsp;&mdash; уже осень глубокая. Приехали в&nbsp;Подпорожье, пересадили нас на&nbsp;автобус, привезли в&nbsp;Пудож. Поселили в&nbsp;детском доме, в&nbsp;одной большой спальне. Еще малыши детдома жили здесь, их&nbsp;не&nbsp;успели переселить в&nbsp;другие детские дома Пудожского района. И&nbsp;студенты педучилища, старше нас, тоже жили здесь. Здание двухэтажное, только одно кирпичное на&nbsp;весь город&nbsp;&mdash; бывшего пудожского старосты Александра Базенского. Кирпичи падали, на&nbsp;каждом кирпиче стояли буквы АБ. Мы&nbsp;быстро освоились на&nbsp;новом месте, бездельничать не&nbsp;было времени, надо было учиться и&nbsp;жить. Училище было на&nbsp;другом конце города, здание двухэтажное, деревянное, свои мастерские. Учащиеся были со&nbsp;всего Пудожского района , Мурманской области, из&nbsp;других районов. Учителя к&nbsp;нам, сиротам, были внимательны, грубостей мы&nbsp;не&nbsp;слышали от&nbsp;них, много уделяли внимания студентам и&nbsp;после уроков. Работали разные кружки. Меня сразу записали в&nbsp;хоровой кружок, вокальную группу и&nbsp;агитатором. Мы&nbsp;ходили по&nbsp;близлежащим деревням и&nbsp;агитировали жителей на&nbsp;выборы, ездили с&nbsp;концертами в&nbsp;поселки Бочалово, Стеклянное, Подпорожье. Был у&nbsp;нас и&nbsp;свой кукольный театр.
 
 
 
Проучились мы&nbsp;полгода, сдали экзамены, заработали стипендию. Из&nbsp;Пудожа нельзя выехать зимой. Сидим там все до&nbsp;лета. Занимаемся на&nbsp;каникулах самодеятельностью, ездим, а&nbsp;больше пешком ходим с&nbsp;концертами. Скучаю по&nbsp;своей милой деревне, пишу письма дедушке с&nbsp;бабушкой, подругам. Тоска откуда-то набегает, а&nbsp;я&nbsp;стараюсь отогнать ее&nbsp;подальше, заняться полезным делом.
 
 
 
::Нет роднее стороны и&nbsp;милее края&nbsp;&mdash;
 
::Сямозерская земля, милая, родная!
 
 
 
Учеба продолжается. Мечтаем о&nbsp;лете. Нас отпускают на&nbsp;июль домой. Сдали за&nbsp;первый курс экзамены, получили стипендию, собираемся в&nbsp;путь. Сели на&nbsp;пароход. Погода замечательная. Неповторима красота сурового и&nbsp;нежного северного края. Июль&nbsp;&mdash; в&nbsp;полном разгаре, карельское лето. Любуемся водами Онежского озера. Вокруг по&nbsp;берегам видны населенные пункты, деревни карельские. Вдали&nbsp;&mdash; очертания лучшего нашего города Петрозаводска. Видны песчаные берега, с&nbsp;сенокосов несется аромат душистых трав. Подъезжаем к&nbsp;Петрозаводску, радуемся, смеемся&nbsp;&mdash; год не&nbsp;виделись. Волны бьют о&nbsp;причал. Все карельские озера имеют свою неподражаемую красоту.
 
 
 
::Вот озеро. Красивее на&nbsp;свете
 
::Никто, пожалуй, не&nbsp;встречал.
 
::И&nbsp;на&nbsp;него мы&nbsp;смотрим, словно дети,
 
::Попавшие впервые на&nbsp;причал.
 
 
 
А&nbsp;для меня красивее Сямозера не&nbsp;было, нет и&nbsp;не&nbsp;будет! Здравствуй, родимая сторонка! Вся жизнь послевоенных трудных лет проносится в&nbsp;памяти. Спускаюсь с&nbsp;крутой горки, бегу через ржаное поле по&nbsp;узкой тропинке к&nbsp;деревне. Кивают прелестными синими головками васильки. В&nbsp;вышине слышны чудесные трели птиц, они голосисто поют на&nbsp;солнышке. Впереди открывается красота синих вод Сямозера. Куда ни&nbsp;глянь&nbsp;&mdash; и&nbsp;тут, и&nbsp;там карельская красота.
 
 
 
Немного истории. Старожили рассказывали предание о&nbsp;посещении Сямозера Петром Первым. Якобы, окончив свои важные дела, император заглянул на&nbsp;огонек в&nbsp;карельскую избу. Не&nbsp;обидел радушных хозяев&nbsp;&mdash; выпил не&nbsp;одну чашку чая из&nbsp;медного самовара, но&nbsp;сначала откушал ароматной ухи из&nbsp;судака и&nbsp;дюжину калиток с&nbsp;пшеном и&nbsp;картошкой. Да&nbsp;и&nbsp;жарко натопленной по-черному банькой, по&nbsp;легенде, царь-батюшка не&nbsp;пренебрег.
 
 
 
Красоту Сямозерья давно оценили люди, делающие кино. В&nbsp;деревне Сяргилахте в&nbsp;семидесятые годы снимали знаменитый на&nbsp;весь мир фильм &laquo;А&nbsp;зори здесь тихие&raquo;. В&nbsp;старинной деревеньке Руга живы еще&nbsp;те, кто помнит съемки фильма &laquo;Холодное лето 53-го&raquo; с&nbsp;Анатолием Папановым в&nbsp;главной роли.
 
 
 
В&nbsp;Сямозере когда-то была семилетняя школа, почтовое отделение, клуб, два магазина&nbsp;&mdash; рыбкоповский и&nbsp;сельский, рыболовецкая бригада, животноводческая ферма совхоза &laquo;Эссойльский&raquo;. Теперь остался только один магазинчик. Много появилось новых, комфортных домов. Но&nbsp;проверку на&nbsp;прочность &laquo;хоромы&raquo; еще не&nbsp;прошли, а&nbsp;душу людскую греют дома-старожилы. Они печальны и&nbsp;мудры, будто намоленные иконы. Только они могут растревожить память, напомнить о&nbsp;тех, кого уже давно нет, но&nbsp;без кого не&nbsp;было&nbsp;бы и&nbsp;нас. Ведь почти все&nbsp;мы, если покопаться в&nbsp;прошлом, найдем свои деревенские корни.
 
 
 
Месяц пролетел очень быстро. Возвращаюсь в&nbsp;Пудож. Встретились на&nbsp;пристани с&nbsp;девочками. Рассказов много о&nbsp;проведенных у&nbsp;родных днях. Занимаемся уборкой всего дома, ездим за&nbsp;город на&nbsp;подсобное хозяйство, убираем овощи, собираем ягоды, купаемся в&nbsp;реке, ходим на&nbsp;танцы в&nbsp;клуб, который через дорогу от&nbsp;нас. Посещаем иногда свое училище, запасаемся учебниками, тетрадями. Директор детского дома Голованова М.И. объявила нам, что с&nbsp;сентября мы&nbsp;полную стипендию получать не&nbsp;будем. Две трети стипендии будут перечисляться на&nbsp;бухгалтерию детского дома&nbsp;&mdash; нам на&nbsp;питание, а&nbsp;нам выдавать будут только треть. Так мы&nbsp;три года учились без денег почти, а&nbsp;жаловаться было некому. Стипендию старались зарабатывать каждый семестр.
 
 
 
В&nbsp;Пудоже решили построить кинотеатр. Осенью мы&nbsp;ходили на&nbsp;воскресник, подавали кирпичи на&nbsp;стройку. В&nbsp;детском доме укладывали колотые дрова в&nbsp;поленницу, по&nbsp;воскресеньям иногда отправлялись за&nbsp;город кататься на&nbsp;лыжах. Горки были крутые, я&nbsp;часто падала, была вся в&nbsp;снегу. Возвращалась, переодевалась. Иногда бегали по&nbsp;речке на&nbsp;коньках. Коньки на&nbsp;валенках&nbsp;&mdash; только такие у&nbsp;нас были. Вроде научилась кататься, хоть и&nbsp;с&nbsp;большим трудом.
 
 
 
К&nbsp;праздникам готовились всегда в&nbsp;техникуме и&nbsp;в&nbsp;детском доме. Проводили вечера. В&nbsp;техникуме руководила нами учительница пения Валентина Ивановна. Она играла на&nbsp;рояле, хорошо подбирала песни дла хора и&nbsp;вокальной группы. А&nbsp;в&nbsp;детдоме мы&nbsp;сами справлялись, руководителя не&nbsp;было.
 
 
 
Любила я&nbsp;уроки русского языка и&nbsp;литературы, любила учить стихи наизусть по&nbsp;программе. Евдокия Филипповна знала, что я&nbsp;учу еще и&nbsp;другие стихи Маяковского, посоветовала и&nbsp;по&nbsp;другим произведениям готовиться. Сочинение я&nbsp;писала все&nbsp;же по&nbsp;Маяковскому, справилась очень хорошо. Хорошо сдала педагогику, математику, а&nbsp;историю плохо&nbsp;&mdash; на&nbsp;тройку. Уроки истории я&nbsp;не&nbsp;любила.
 
 
 
Прекрасно прошел выпускной вечер. Повезли нас, 56&nbsp;студентов, в&nbsp;Ленинград на&nbsp;экскурсию. Познакомили с&nbsp;Зимним дворцом, Исакиевским собором, Авророй, броневиком на&nbsp;Финляндском вокзале. Ездили мы&nbsp;в&nbsp;Петергоф смотреть фонтаны, были в&nbsp;театре на&nbsp;&laquo;Лебедином озере&raquo;. Для нас это было все удивительно. И&nbsp;сам город Ленинград был очень красив, великолепен. Мы, девчонки, нигде не&nbsp;бывавшие кроме Петрозаводска, Пудожа, деревень, увидев эту красоту, восхитились. Благодарили учителей, нас сопровождавших.
 
 
 
Приехали в&nbsp;Пудож. У&nbsp;нас уже на&nbsp;руках аттестаты. Выдали нам направления на&nbsp;работу. Предложили мне работать в&nbsp;райкома комсомола, но&nbsp;я&nbsp;отказалась сразу, и&nbsp;не&nbsp;жалею ни&nbsp;о&nbsp;чем. Вручили направление в&nbsp;Суоярвский район. Вот так и&nbsp;закончилась моя учеба в&nbsp;Пудоже.
 
 
 
Опять я&nbsp;в&nbsp;Сямозере. Меня встретила крестная в&nbsp;Сяньге. Идем по&nbsp;деревне, встречаем бывших одноклассников. Лишь&nbsp;бы чаще встречаться, лишь&nbsp;бы помнить свою молодость!
 
 
 
Теперь, в&nbsp;старости, нежат воспоминания, трав запах меня пьянит. Быть рядом с&nbsp;бабушкой и&nbsp;дедушкой&nbsp;&mdash; это для меня честь и&nbsp;награда. Понежилась в&nbsp;воспоминаниях около доброго дедушкиного сердца. Давно похоронила всех, а&nbsp;память жива...
 
 
 
  
 
|В.Сергеева|2012}}
 
|В.Сергеева|2012}}
 
 
 
  
 
{{more||[[Мастерская|Мастерская сямозерских талантов]]|[[Деревня Сямозеро]]|На главную проекта [[Заглавная страница|Сямозеро.ру]]}}
 
{{more||[[Мастерская|Мастерская сямозерских талантов]]|[[Деревня Сямозеро]]|На главную проекта [[Заглавная страница|Сямозеро.ру]]}}

Текущая версия на 10:55, 18 мая 2020

Вера Сергеева: О моих сямозерских корнях, семье, войне, жизни в Кяргяле

Сямозеро.ру >>  Сямозерье  \  Мастерская  \  Рассказы и стихи о Кяргяле Веры Сергеевой  \   О моих сямозерских корнях, семье, войне, жизни в Кяргяле. Детство. Семья.


Дом Чиккуевых в Кяргяле. 2004.
Я родилась в озерном краю,
Где белые-белые ночи,
Где калевальские руны поют.
Край мой красивый очень!
Кивач, Кижи, Валаам —
Известные в мире места.
Повсюду — и тут, и там
Карельская красота.
Карелия моя, Карелия —
Край жемчужных озер.
Люблю тебя, Карелия,
Я с детских пор.

Моя малая милая родина ждет меня, пока во мне теплится жизнь.

Жизнь прожить — не поле перебежать. Много сейчас пишут о Сямозере. Мне хочется поделиться мыслями о моей малой родине на чудесном берегу замечательного озера Сямозера — маленькой прекрасной деревеньке Кяргялa. Теперь ее присоединили к деревне Сямозеро.

Чиккуевы Ефим Федорович и Татьяна Федоровна. Ок. 1918.

По преданию, первые домики появились здесь в начале 16 века. У меня очень древние кяргяльские корни. Одного из пра...прадедов звали Пимин. Это было в конце 1600-х годов. От него и пошло название рода и дома. Наш дом называли Пимойзен. Мой прадед — Чиккуев Федор Сергеевич, прабабушка — Агафья Яковлевна, дедушка — Чиккуев Ефим Федорович, бабушка — Татьяна Федоровна.

Предки наши умели честно трудиться, растили и воспитывали детей. Любой человек — носитель исторических фактов. История смотрит на нас с фотографий, предметов, записей. Трепетное чувство охватывает меня, когда мысленно возвращаюсь к родным корням.

Стойкины Наталия Андреевна и Петр Андреевич. 1923.

В деревне на берегу самого красивого озера Карелии родились и росли мои дорогие и любимые люди — мама и папа. Мама, Стойкина Наталья Андреевна, родилась в большой дружной семье. Мой дедушка с маминой стороны, Андрей Иосифович Стойкин, родом из деревни Пахомовой Пряжинского прихода. Он был трижды женат. Первой его женой была Александра — дочь дьячка Сямозерской церкви Павла Пряжинского. Они жили пятнадцать лет, детей у них не было. После смерти жены дед женился второй раз на Марии Ивановне Логиновой из Корзы. В этом браке родилось семеро детей, двое из них умерли в младенчестве. Третья жена дедушки — моя бабушка Гликерия Григорьевна, дочь бобыля деревни Гаудувары Суоярвского прихода. Венчались они в Сямозере в 1898 году. У них было шестеро детей: Петр, Михаил, Анна, Наталья, Мария и Василий. Дедушка Андрей похоронен на церковном кладбище в Сямозере, бабушка умерла позже, ее я пятилетней девчонкой видела в Сямозере.

Мой второй дедушка Чиккуев Ефим Федорович родился в большой, бедной, спокойной семье. В Сямозерской церкви он венчался в 1903 году с бабушкой — Татьяной Федоровной из деревни Чуйнаволок. У них было десять детей, многие умерли малышами. Я помню только трех папиных братьев — Ивана, Василия и Федора, а также двух сестер — Анну (это моя крестная) и Наталью.

В деревне Сямозеро была своя школа. Там в разное время учились мои родители. Мама была старше папы. После окончания трехлетней школы дедушка отвез маму в Петербург. Ехали на лошадях, другого транспорта в то время не было. Мама выучилась и стала мастером по шитью верхней одежды, могла сшить любой костюм или пальто. Папа рос здоровым, крепким мальчуганом, во всех делах помогал родителям, рано научился держать в руках косу, косил траву. Он служил в рядах Красной армии в Олонце, имел звание (какое, я не знаю — на погонах три ромбика). В конце 1931 года мама и папа сыграли скромную свадьбу. Папу приняли на работу и дали квартиру в Петрозаводске, на улице Пушкинской, на втором этаже деревянного дома.

В конце лета 1933 года мама поехала в Кяргялу погостить, встретиться с родственниками. Там, в деревне, 1 сентября 1933 года я и родилась. Роды принимала бабушка Настя Ипатова в бане. Я навещала эту добрую, приветливую бабушку-повитуху до конца ее дней.

В 30-е годы жизнь в России была тяжелой. Люди, живущие в Карелии, на каменистой земле, привыкли в поте лица добывать все для себя и своей семьи — ловили рыбу, вырадивали овес, ячмень, рожь, лен, картофель, репу, собирали дары природы в лесу. В каждом доме имелись коровы, лошади, овцы, куры — пока не началась коллективизация.

Чиккуев Андрей Ефимович. 1930-е.

В городе наша семья жила скромно, но стол был всегда накрыт, каша варилась на молоке. Лучшей едой считали ушицу. Папа чистил нам с братом рыбу. Вкус супа из свежей рыбы, сваренной на кирпичном ложе, до сих пор помнится, это не тот вкус, когда готовят на газе. С мамой мы часто ходили в Гостиный Двор. Какое прекрасное было здание! Покупали душистый докторский хлеб, ситный (так называли тогда белый хлеб, рецепт был особый) и макароны. В деревне в те годы их и не видели. Возвращались домой, довольные покупками и прогулкой, пили чай с бубликами.

Игрушек у нас с Павликом, моим братом, почти не было, поэтому мы старались беречь то, что есть. Павлику папа сам выстрогал деревянный молоточек. Брат его из рук не выпускал, все постукивал. Гвозди ему не разрешали брать — мал еще. У меня была любимая игрушка — маленькая резиновая куколка. Мама сшила для нее кофточку и сарафанчик. Однажды случилась страшная беда! Раздевая свою куколку у окна, я нечаянно выпустила ее из рук, она упала на тротуар. Сколько было горьких слез! Мама вышла на улицу и принесла мне чудо-куколку. Больше у окна я не играла и куклу из рук не выпускала.

На праздники папа приносил нам с братом подарки в бумажных пакетиках. Мы радовались очень! Особенно любили новогодние пакеты, в них всегда было по три грецких ореха. Очень нравилось нам их колоть. А папа нам помогал. Новый год — этот праздник для нас лучшим был. Папа приносил из леса елочку, мы всей семьей ее украшали самодельными игрушками. Мама из бумаги от чая резала звездочки, замечательных зайчиков, мишек, белочек, птичек. На оконные стекла клеили снежинки, елочки, снеговиков. Замечательные были те вечера перед Новым годом! Папа приходил с работы очень усталый, но с большим желанием включался в работу, помогал нам украшать квартиру. Ночью Новый год мы не встречали, но утром просыпались и бежали к елке разглядывать подарки. Мама накрывала праздничный стол. На столе в Новый год всегда стояла тарелка печенья, зайчики, белки, мишки из теста. После завтрака мы бежали на улицу, играли в снежки, катали снежную бабу, ездили с горки на санках с такими же детьми, как мы.

Когда у папы был отпуск, мы всей семьей ездили отдыхать в деревню Сямозеро, к бабушке Тане и дедушке Ефиму. Бабушка накрывала большой стол. Пыхтел большой самовар из меди, на столе в крынке — пареное молоко с желто-коричневой пенкой, только снятое из русской печки, карельские калитки с картофельным пюре, пшенной или ячневой кашей, рыбники.

Прибегали деревенские ребятишки, усаживались на широкую лавку, которая тянулась вдоль окон от одного угла дома до другого. Ширина лавки позволяла даже полежать взрослому человеку. Такие скамейки-лавки были почти в каждой карельской избе. Дети ждали, когда мама начнет раздавать гостинцы из города. В деревне всегда нам было весело. Мы с ребятишками купались в озере, играли, с бабушкой любили кормить кур. Очень запомнился красавец-петушок, бойкий, с красивым оперением — ни в сказке сказать, ни пером описать!

У папы с дедушкой всегда находились дела по хозяйству, мама попогала бабушке доить корову, кормить кур и овечек, готовить обеды. И даже успевала шить, если что-то нужно было для бабушки и дедушки.

Вскоре мы переехали жить в Пряжу, папа поступил на работу в секретную связь. Однажды случилась страшная беда. Папа задремал чуть-чуть, а в аппаратуре послышалась финская речь. Он вскочил, встряхнулся и выключил все. В те годы общение с иностранцами строго каралось законом, за это еще и после войны наказывали строго. Папу перевели работать в Олонец.

1939 год. Началась финская война. Исчез из магазинов черный хлеб, а белый мама не любила. Приходилось менять белый на черный у военных. Паек у военных был из черного.

Бои проходили рядом, отчетливо были слышны выстрелы, взрывались гранаты, строчили пулеметы. Однажды утром мы встали с мамой, а выйти в коридор не могли из горницы — вся карельская изба была занята ранеными бойцами, были слышны стоны, крики о помощи. Скоро подъехала санитарная машина, погрузили всех раненых и увезли в госпиталь.

Папа подал рапорт начальству о переводе, так как на линии фронта с детьми жить было страшно. Просьбу удовлетворили, перевели его обратно в Пряжу. Помню хорошо, как ехали мы на грузовой машине от Олонца до Пряжи, мороз стоял −41º. Как папа выдержал дорогу в кузове, не знаю. Мы были в кабине, и то замерзли.

Пряжа нас встретила по-доброму, дали нам квартиру в здании связи на втором этаже, папа опять начал работать в связи.

Лето 1941 года. Мы опять в деревне всей семьей. Радуемся встрече с родными, солнечным тихим денькам, любуемся спокойной водной гладью озера. Взрослые заняты своими делами по хозяйству, а мы, дети, вместе с деревенской детворой играем, купаемся, загораем. Деньки стоят прекрасные!

Раннее утро, стук в оконное стекло. Верховой на лошади сообщает о войне. Мне было семь лет, когда началась та ужасная Великая Отечественная война. Папа нас оставил в деревне, сам уехал в Пряжу, в военкомат.

Настроение людей менялось с каждым днем все больше и больше. Мы тоже вернулись в Пряжу, а потом начались бомбежки. Вражеские самолеты ежедневно летали, сбрасывали бомбы. Бились стекла в рамах. Запомнилось, как мама клеила полоски бумажные на стекла окон для крепости.

Лето было очень жаркое, мы не вылезали из воды (в Пряже тоже большое озеро). Однажды прилетел самолет и стал сбрасывать листовки. Мы, дети, решили собрать их, а летчик-фашист стал строчить из пулемета по нам, глупым, не знающим ничего о военных действиях, детям. Ранил одного маьчика — он долго бегал и собирал, а мы, остальные дети, легли на землю. Видимо, подумал немец, что всех нас уничтожил, улетел. После этого случая мы, услышав гул самолета, бежали по домам.

Началась эвакуация жителей Карелии в другие области Советского Союза, подальше от военных действий. Финны объединились с немцами, а Карелия рядом, легко и просто наступать и уничтожать все на своем пути. В конце августа 1941 года папа посадил нас на грузовую машину с другими семьями и долго стоял на дороге, пока машина не ушла за поворот, прощался со своей семьей навсегда и слез не скрывал. У меня до сих пор это ощущение в памяти. С машины нас пересадили на баржи. Поплыли по Онего, куда повезли — не знаем. Вражеские самолеты нас обстреливали, топили баржи. По воде плыли всякие предметы, громко кричали люди.

Приехали мы в город Сокол Вологодской области. Поселили нас на Болотной улице. У хозяев детей не было своих. Хозяин работал директором бумажной фабрики, хозяйка не работала, всегда была дома. С мамой они подружились, ходили в городе в магазины вместе, в лес за ягодами и грибами.

Стоял прекрасный осенний месяц сентябрь. Постепенно наступали холода, мама с хозяйкой ездила с саночками в лес за сухостоем, благо лес был рядом. В городе люди начинали болеть тифом. Мама простыла, долго лежала в больнице. Вроде пошла на поправку, но это только казалось. В декабре 1941 года мама умерла. Нас с братом Павликом устроили в детский сад. Домой нас хозяйка брала только на воскресенье. Это длилось неделю. Пльлм меня отвезли в школьный детский дом г. Кадниково Вологодской области, а брата — в дошкольный, где он и умер от менингита. Кончилось наше счастливое детство. Надо было учиться жить с чужими, совершенно незнакомыми людьми.

В 1942 году разыскали меня дедушка с бабушкой. По их просьбе меня перевели в Белозерск. Этот город мне больше понравился. Огромное Белое озеро — не видать другого берега. Берег у города песчаный. Это было недалеко от дедушкиной деревни, всего двенадцать километров. Летом на выходной бегала одна к своим. Страшно было порой, по обе стороны дороги стояли высокие вековые ели. Я спешила до сторожки, где лесник жил с семьей. Машины не ездили, встречала иногда колхозниц на лошадях, они везли зерно в город — все для фронта, все для победы.

Мы, дети войны, хлебнули тылового военного лиха! В каждом выпуске сводок от Советского информбюро говорили о сдаче и взятии наших городов и сел, мы плакали и радовались.

О войне той страшной можно много писать, но печаль и слезы давят душу. Нам каждый день напоминали: учитесь на отлично и хорошо — это выстрел против фашистов. Мы старались. Собирали колоски на ржаных полях, дергали лен и укладывали в снопики, собирали смородину для раненых госпиталя, выступали в госпитале Белозерска перед ранеными бойцами.

Однажды случай произошел. После выступления с корзиночкой (в роли Красной Шапочки) ко мне подходит боец, раненный в руку, и рассказывает, откуда я и кто мои родители. Видимо, фамилия моя подсказала ему. После войны я его видела в Сямозере и говорила с ним. Это был Петухов Федор.

Голос Левитана звучал по радио ежедневно и несколько раз в день. Все с большим вниманием слушали теперь уже больше о победах наших воинов, освобождении наших советских территорий от врага. Мы знали и верили, что победа будет за нами.

В 1944 году освободили Петрозаводск от фашистов, дедушка забрал меня из детского дома. Мы поехали в свою Карелию, в Сямозеро. Едем на грузовой машине по сямозерской деревенской улице, с одной стороны озеро с островами, с другой — дома бревенчатые, высокие, с маленькими оконцами, украшенными резными наличниками, с высокими крылечками, ступеньки широкие, на них можно не только сесть, но и лечь отдохнуть. Видно, что не во все дома вернулись еще хозяева с эвакуации, но чувствуешь — вернутся, и опять заживет деревня прежней жизнью.

Мы сворачиваем на свою кяргяльскую дорогу, останавливаемся, бежим к роднику вековому. Дедушка молится, все пьем ладонями воду. Вода холодная, освежающая, вкусная сямозерская вода.

Кяргяла, 1992.

Дорога в Кяргялу живописна, бежит по высокому берегу озера. Хорошо видна синева озера и Шведский остров (Пелдосуари).

На крутой горе перед деревней дедушка вышел из машины, перекрестился и произнес: «Спасибо тебе, Господи, что ты вернул нас живыми и невредимыми на свою родную землю». Мы с бабушкой пошли пешком по тропинке, уже нахоженной кем-то. Трава вокруг выше нашего роста, но пройти можно.

Тихая деревенька, с ее скромной северной прелестью и какой-то притягательной тайной, ждала нас. Подходим к дому — рам нет, заходим в избу — пусто, а оставляли жилой дом со всей утварью. «Спасибо, Господи, хоть стены оставил. Будем жить!» — сказал дедушка, — Богатыми мы никогда не были, бедность — не порок, труд — наша сила!"

В деревню раньше нас вернулись Ипатовы, Самойловы (две семьи), Баранцевы, Стойкина тетя Настя, которая потом продала два стойкинских дома и переехала с семьей жить в Сямозеро. Началась наша послевоенная жизнь во всеми хлопотами и заботами.

Дедушка каждый день ездил на рыбалку. Рыба ловилась очень хорошо — видно, озеро за войну отдохнуло, никто не тревожил его. Привозил больших красавцев-окуней, плотиц, щук, разную мелочь. Бабушка сушила, молола на жернове — рыбная мука годилась на картофельную стряпню. Молоко козье было свое — дедушка привез с Вологодской области козу Гальку, без рогов, черную, с белыми пятнами. Бабушка устроилась на работу почтальоном. Бегала по деревням: Ахпойле, Кяргяле, Алекке. Ее ждали в каждой деревне — людям хотелось знать новости, ведь война еще шла. Получала получку, одиннадцать рублей. Дедушка не один год хлопотал о пенсии за своего старшего сына Андрея (моего отца), который пропал без вести. Наконец принесли первую пенсию — 16 рублей 50 копеек. Так вот, на эти деньги, мы и жили после войны.

С сентября 1944 года стала работать школа-семилетка в Сямозере. Сбегала я в Сямозеро, записали меня с четвертый класс. Нас всего было восемь человек из разных деревень. Мне приходилось бегать каждый день пешком два километра туда и обратно, моей подруге Гале Кузнецовой из Ахпойлы — три километра, Васе Ларионову из Чуралахты — пять километров. Электричества не было, зажигали керосиновые лампы в классах. В помещении было тепло — печи топили хорошо. Вечно не хватало тетрадей, их негде было купить, приходилось иногда писать на старых книгах. Ручка с пером. Иногда мы с бабушкой разводили чернила из сажи — редко, но приходилось. При школе был интернат в мамином доме, так как чуйнаволокские и лахтинские дети с пятого класса учились уже в нашей школе и жили в Сямозере всю неделю. На выходные шли домой пешком. Было нас немного, послевоенных детей.

9 мая 1945 года как всегда мы бежали в школу. Построили нас на линейку и объявили, что война кончилась. Наши воины водрузили советский флаг над Рейхстагом. Мы все смеялись и плакали сквозь смех, кричали: «Будь проклята, война!»

В конце 1945 года ввели карточки на хлеб. Они выдавались только работающим. Дедушку вызвали на работу в рыбацкую артель вязать сети — это он умел хорошо. Нас, девочек-сирот, повезли на зимних каникулах в детские дома в Вешкелицу, Куркиеки. Я попала в город Лахденпохья. Там был детский дом для девочек. Директор А.И. Талонпойка был инвалид войны, очень добрый, жалел нас, сирот. Городок красивый, зелень кругом, цветы, дома в то время были, в основном, финские.

Как только отменили карточную систему, я вернулась в деревню и продолжила учебу в Сямозерской семилетней школе.

Продолжение...

 В.Сергеева,  2012