Однажды в канун Иванова дня мы втроем — отец [1] , я и сестра — были на покосе в Суарисуол. Мы с сестрой были еще малы, но все же ходили на покосы, хотя и не каждый день.
В тот день мы работали до ужина, а потом сестра сказала мне: «Спроси у отца, может, он отпустит нас домой, мы бы пошли на праздник в Иванову ночь».
Я спросил у отца: «Папа, уже пойдем домой, или что?»
«Вы идите, а я останусь, не хочется ходить туда и обратно,» — ответил отец.
А мы этого и ждали! Доделали дела и отправились в сторону дома. По дороге домой мне казалось, что мы не шли, а летели как птицы. Уже дошли до деревни, когда сапог начал тереть мне ногу. Я сел на камень, снял сапог, вытряхнул из него мусор. За это время сестра ушла вперед. Вдруг я услышал голоса. Забыв про сапог, я стал прислушиваться.
Услышал разговор девушек. Они рассуждали, на чье поле надо пойти плести венки из ржи. В ночь на Иванов день девушки гадали: плели ржаные венки, чтобы увидеть во сне будущего мужа.
«Нет у нас в деревне такого поля, потому что нет дома, где нет девушек», — сказал чей-то голос.
Второй сразу же ответил: «Как нет? Кузьмино поле, у них нет девушек».
«Как же нет? — спросил третий. — А Даша [2], божья невеста?»
«Мне не нравится, что она никуда не ходит», — сказал кто-то.
«Она никуда не ходит, да в девках не останется. Я слыхала, что ее сватал Гуйкку [3] из Шапнаволока. Она, наверное, выйдет замуж», — последовал ответ.
«У нас в деревне нет старых дев», — сказала Педрин Оути [4].
«Кроме Онтонан Маши [5], да и она собиралась замуж, но наверное не выйдет, потому что хромая», — добавила Тимоен Маша.
«У Титовых нет девушек, только маленький мальчик, поэтому на их поле можно пойти», — воскликнула Маркин Маша [6].
«Ты пойдешь, наверное», — Филатан Оути [7] толкнула в бок Педрин Оути.
«Не пойду. Далеко идти, — глядя на свой бок, ответила Педрин Оути. — Смотрите, мы разговариваем, а там, на камне у дороги, кто-то сидит да слушает».
«Ну, там всего лишь маленький мальчик, он ничего не сделает», — засмеялась Чиучойн Настой [8].
К вечеру парни и девушки собрались перед амбаром. Да и мы, мальчишки, не отставали от старших. Тоже пришли хотя бы к забору у амбара, толкались и прыгали. Позже подошли парни и девушки из других деревень: Алекки, Кяргялы, Ахпойлы, Кракули.
Кракулин Федя [9] — вот хороший был парень! Другим, может, и не так были рады, да они об этом не знали. Федя сел на маленькую лестницу и начал играть, а другие парни пошли к большой лестнице приглашать девушек танцевать.
Федя играл, его голова двигалась в такт музыке, а ноги отплясывали. Мы перестали прыгать и смотрели на него. Нас это веселило, да и было на что посмотреть!
Когда начались танцы, мы, младшие, пошли на Холодный Ручей разжигать Ивановский костер. Собрали хворост, развели огонь. Но костер получился слабый, а нам хотелось разжечь большой костер, до неба, чтобы в других деревнях его видели.
И тут мы вспомнили, что в Юурикку, около Кукойн поля Кукойн Лариван [10] собрал сухие ветки можжевельника и сложил в кучи. И мы побежали за ними. Когда мы принесли этот хороший сухой можжевельник, костер поднялся в небо, и мы увидели, что парни и девушки направились в сторону Холодного Ручья. Все собрались вокруг костра, свободного места не было.
Девушкам хотелось прыгать через костер, но никто не осмеливался, боялись обгореть, потому что костер полыхал. А мы только подкидывали можжевельник, чтобы он горел еще сильнее.
Собрались девушки прыгать, но никто не начинал, все боялись, что подолы юбок загорятся от огня. Только Олексиен Натти [11] не боялась, перед прыжком она разбежалась, да, подбегая к костру, еще крикнула: «Вот перелечу через костер, и тогда все парни перелетят за мной!» Да как прыгнула, да прямо на Онеккиен Матрену, которая стояла за костром. Ничего не видя, Натти прилетела прямо Матрене на шею.
А потом одна за другой девушки стали прыгать через костер. Сначала самые смелые, а за ними и остальные. Только Лаурин Анни [12] не решалась прыгнуть. Другие стали ее подбадривать. Хоть и не хотела она, но раз остальные уговаривали, пришлось прыгать.
Она разбежалась, а перед прыжком получилось плохо. Угодила на камень у ног Кукойн Окушши [13], он перевернулся, нога Анни соскользнула, и она влетела в огонь. Да хорошо еще, что не обгорела, только слегка обожглась. К ней быстро подскочил Пезян Макой. Он подошел к огню разжечь цигарку, а тут как раз Анни влетела в костер. Никто не успел даже пошевелиться, как Макой выхватил ее из огня. Спасенная Анни, не взглянув на Гавройн Олексия, пошла домой.
К этому времени уже начало рассветать, занялась заря, и все отправились по домам. А я, зная, что девушки пойдут на Тиитан поле плести венки из ржи, хотел посмотреть. Рассказал Иллян Шане [14], и мы с ним пошли туда.
Подошли к ограде на Тювелице, зашли на Иллян поле и увидели двух человек, одного в одежде, а другого раздетого. Одетый перекрестился и начал лить воду на второго, а тот стоял лицом к рассвету.
Мы стояли и смотрели на это чудо.
Девушки не успели даже облиться, как вдруг с другой стороны примчался Михиен Вася [15] из Олекки. Им некогда было одеваться, мы услышали только их крик: «Исчезни, Вася!» Потом они схватили одежду и вприпрыжку помчались в нашу сторону.
Пронеслись мимо как угорелые, не замечая ничего. Тут мы их узнали. Та, которая обливала другую, была Оллишна, а вторая — Педрин Оути.
Девушки влетели в Педрин загон для скота, да не через дверь, а сквозь забор. Забор уронили. Но не подняли, и вообще ни на что не смотрели, умчались дальше.
Через сваленный забор начали выходить овцы. Мы с Шаней смотрели на разбредавшихся овец и думали, что, во-первых, они перетопчут рожь, во вторых, наедятся ржи и поумирают. Загнали овец обратно, подняли забор и пошли домой.
Kazuki в 01:06, 11 мая 2012 (EEST)
That's the thinking of a creitave mind